Сэм сказал, что единственное правило, которое действовало в стае, это не рассказывать про оборотней чужакам. И нарушать его я не собиралась.
Губки Изабел были сложены в ее обычную кукольную гримаску, но глаза метали искры. Она покосилась на учительницу и склонилась еще ближе ко мне. На меня повеяло ароматом ее духов: запахом роз и лета посреди осени.
— Всего секунду.
Я взглянула на Рейчел; та с недоумением смотрела на Изабел. Мне и в самом деле не хотелось с ней разговаривать. Мы с ней не особенно общались, но я знала, что она опасная сплетница, способная в два счета сделать меня общешкольной мишенью для насмешек на переменах. Я не слишком стремилась к популярности, но хорошо помнила, какая судьба постигла последнюю девочку, которая имела несчастье восстановить Изабел против себя. Про нее до сих пор ходил темный слушок, якобы она устроила стриптиз перед футбольной командой.
— В чем дело?
— С глазу на глаз, — прошептала Изабел. — Выйдем в коридор.
Я закатила глаза, но все же выбралась из-за парты и на цыпочках вышла из класса. Рейчел проводила меня страдальческим взглядом. У меня самой выражение лица наверняка было соответствующее.
— Две секунды, не больше, — предупредила я Изабел, когда та повела меня из коридора в пустой класс.
Пробковая доска на противоположной стороне была увешана плакатами по анатомии; кто-то пришпилил к одной из фигур трусики-танга.
— Хорошо, как скажешь.
Она закрыла за нами дверь и уставилась на меня с таким видом, как будто я ни с того ни с сего принялась, скажем, горланить песню или что-нибудь в том же духе. Я не понимала, чего она ждет.
Я скрестила руки на груди.
— Ну, и чего ты хочешь?
Мне казалось, я была к этому готова, но когда она произнесла: «Мой брат, Джек»,— сердце у меня все равно заколотилось.
Я молчала.
— Я видела его сегодня утром, когда бегала.
Я сглотнула.
— Твоего брата?
Изабел ткнула меня безукоризненно наманикюренным ноготком, сиявшим ослепительнее, чем капот «бронко». Кудряшки у нее заколыхались.
— Ой, только не начинай. Я с ним говорила. Он не погиб.
На миг я попыталась представить себе Изабел на утренней пробежке, но так и не справилась с этой задачей. Может быть, она убегала от своей чихуа-хуа?
— Э-э...
— С ним что-то не так, — продолжала Изабел. — Только не говори «Это потому, что он мертв». Потому что он не мертв.
«Расчудесный» характер Изабел и, пожалуй, то обстоятельство, что я знала: на самом деле Джек жив, не давали мне посочувствовать ей.
— Изабел, — сказала я, — похоже, я тут лишняя. Ты и в одиночку прекрасно справляешься с разговором.
— Заткнись, — рявкнула Изабел, тем самым лишь подтвердив мою теорию.
Я собиралась сказать ей об этом, но похолодела, услышав ее следующие слова.
— Когда я увидела Джека, он сказал, что на самом деле не погиб. А потом он начал... дергаться... и сказал, что ему нужно идти. Я попыталась спросить его, что с ним такое, и он сказал, что ты в курсе.
— Я? — сдавленным голосом переспросила я.
Однако я помнила его взгляд, устремленный на меня, когда он лежал, распластанный, под волчицей. Я пропала. Он узнал меня.