— Я был трусом, — говорит Гат.
— Да уж.
— Это было жестоко. По отношению к тебе и к ней.
Мое лицо вспыхнуло от воспоминаний о жгучей ревности.
— Прости, Кади, — продолжает парень. — Вот что я должен был сказать тебе сразу по приезде. Я был не прав, и мне жаль.
Я киваю. Приятно слышать, как он это говорит. Жаль, что я под действием таблеток.
— Порой я ненавижу себя за то, что натворил. Но что меня действительно сбивает с толку, это собственная противоречивость: когда я не испытываю к себе ненависти, то чувствую себя праведной жертвой. Будто мир ко мне несправедлив.
— За что ты ненавидишь себя?
Не успеваю я моргнуть, как он ложится рядом со мной. Его холодные пальцы переплетаются с моими, горячими, его лицо в сантиметрах от моего. Гат целует меня.
— Потому что я хочу того, что не может быть моим, — шепчет он.
Но я — его. Разве он не знает этого?
Или Гат говорит о чем-то другом? О чем-то материальном, о какой-то своей мечте?
Я потная, у меня болит голова, и я не могу мыслить трезво.
— Миррен говорит, что наши отношения плохо закончатся, и я должна оставить тебя.
Он снова меня целует.
— Кто-то сделал со мной что-то очень страшное, — шепчу я.
— Я люблю тебя, — говорит он.
Мы обнимаемся и целуемся еще долгое время.
Головная боль немного ослабляет хватку. Но не совсем.
Я открываю глаза, на часах полночь.
Гат ушел.
Я отодвигаю шторы и выглядываю в окно, поднимая створку, чтобы проветрить комнату.
Тетя Кэрри снова гуляет в своей ночной рубашке. Проходит медленно мимо Уиндемира, почесывая свои слишком худые руки под лунным светом. На этот раз на ней даже нет меховых сапожек.
Из Рэд Гейта слышится плач Уилла, должно быть, из-за кошмара.
— Мама! Мамочка, ты нужна мне!
Но Кэрри либо не слышит, либо просто не хочет идти. Она сворачивает в сторону и поднимается к Новому Клермонту.
53
Отдаю: пластиковую коробку с лего.
Я отдала все свои книги. Несколько подарила малышне, одну Гату, а затем пошла с тетей Бесс, чтобы пожертвовать остальные в благотворительный магазин Винъярда.
Этим утром я рылась на чердаке. Там лежит коробка с лего, которую я принесла Джонни. Бедняжка сидит в одиночестве в гостиной Каддлдауна и бросает кусочки пластилина в белую стену, наблюдая, как она покрывается цветными пятнышками.