— Смотря, что порадует вас, альфа? Моё усердие и старательность в познании мира оборотней. Или возможность поставить недавно укушенную волчицу из другого мира на место.
Беты напряжённо следили за происходящим и мысленно переговаривались.
«Что она делает? — ревел Родик. — Альфа в ярости!»
«Ещё бы, — шептал Ансур Шеремет в ответ. — Чёрная волчица загнала Рейна в ловушку. Теперь ему нужно или оставить ей имя, отступив от собственных слов, или выставить себя мерзавцем, обижающим слабую женщину, попавшую в трудную ситуацию».
То, что альфа разгневан, понимали все, кроме Полины. Внешне Виттур оставался всё таким же спокойным. Он сел на своё место:
— Я слушаю тебя.
— Я не справилась. Я нашла только семь нарушений.
— Садись и рассказывай.
Женщина огляделась, гадая, куда положить большую и тяжёлую книгу. Альфа исподлобья следил за ней:
— Положи книгу на стол!
Полина, воспитанная в интеллигентной семье, возмутилась:
— Как на стол?
Белые растерянно переглянулись, не сообразив в чём дело. Рейнгольд тихо спросил:
— Что на этот раз не так?
— Это же книга! — и потому, как она погладила толстую обложку, стало понятно, что для волчицы это нечто большее, чем сшитые листы бумаги. — Видно же, что старая, ценная. И её на стол?! Где тарелки, еда?!. Вы что?
Родик, закрыв лицо руками, застонал, словно ему разом заболели все зубы. Рейнгольд медленно вздохнул, потом сквозь зубы выдохнул:
— Пошла вон! Сегодня останешься без обеда и ужина! Ясно?!
— Да, альфа!
Полина пулей вылетела из столовой. Страх быстро вытеснила безумная надежда: ведь Виттур ничего не сказал про имя! Да если удастся выкрутиться и остаться Полиной — она неделю есть не будет! Больше вряд ли выдержит!
Назавтра волчица проснулась ни свет ни заря. Очень хотелось есть. Звериная натура требовала много энергии, а прошлый день женщина провела впроголодь. Полина выглянула в коридор и бегом бросилась на кухню, надеясь выпросить что-нибудь у Айне. Но едва она ступила на лестницу, как внизу услышала голоса. Бас Родика Гилмора узнала сразу, «кислый» бета ей точно не товарищ. А потом расслышала тихий голос Виттура. Чего им не спится? Оборотница ещё немного постояла у лестницы, не решаясь спуститься на кухню, и вернулась к себе несолоно хлебавши.
На завтрак Полину не позвали. Часы показывали половину десятого. Женщина бесцельно крутилась у окна. Голод давал о себе знать всё сильнее и настырнее. Во дворе Полина заметила дерево с красными ягодами. Рябина что ли? Надела куртку, обмотала шею красным шарфом и вышла на улицу, натягивая на голову красную шапочку, а на руки такие же варежки.
Трескучий мороз полоснул по открытым участкам лица. Голубое небо и яркое солнце. Точно на сильный мороз! И вот это лето?! Что тогда зимой будет? Волчица хмыкнула и спрятала нос в мягком шарфе. По расчищенному двору прошла быстро, а вот за служебной калиткой снега намело в человеческий рост. Идти было непросто, но дерево стояло совсем близко. Проваливаясь почти по колено в снег, Полина обошла шершавый стволик. Рябина? Не рябина? Вроде не сезон для ягод? Не отравиться бы ненароком! Чирикнула птичка, бодро склёвывая одну ягодку, довольно защебетала. Женщина просияла: значит, и она может есть. Волчица притянула ветку, обрывая гроздь. Недовольная птица обиженно чирикнула и вспорхнула с дерева.
— Лети, лети! — помахала ей вслед женщина. — Нам самим мало.
Она попробовала подмороженную ягоду. Ого! Неудивительно, что птичка возмущалась. Вкусно-то как!
Из окна за происходящим наблюдал Сварн Каминский, пока остальные волки ещё сидели за столом.
— Что она делает? — спросил Рейнгольд Виттур.
— Макхубу ест! — сосед Полины по столу не удержался от смешка, когда женщина гоняла ларка — маленькую птичку, гнездящуюся рядом с жильём людей и нелюдей.
— Много съела? — поинтересовался Ансур.
— Гроздь доедает.
Шеремет поднялся: