Экономка задумалась:
— Вот как?! Странно.
— Хотя… — Чёрная разочарованно хмыкнула, — он же уже тогда знал, что охота — лишь предлог, чтобы я не виделась с друзьями.
Полина нахмурилась. Айне Тиссен заверила её:
— Если альфа сказал — значит, отвезёт, — и укорила. — А тебе не мешало бы быть помягче с ним.
— Что? — возмутилась оборотница. — Да если я буду делать то, что говорит Виттур, я превращусь в марионетку. Он гилайон отобрал, чтобы я никому не звонила!
— Я не о том. Женщина по сути своей должна напоминать реку: если преграду снести не удалось сразу — обтекай её. Будь мягче, нежнее — больше шансов добиться своего, а не висеть с пережатым горлом.
— Откуда?.. — Полина машинально дотронулась шеи, спрятанной под свитером с высоким воротником.
Айне поджала губы:
— Синяки на шее я ещё вчера заметила. И вряд ли кто-то из обычных волков решился бы на такое. А если бы решился — то сидел бы сейчас у позорного столба.
Полина невесело рассмеялась:
— Ты права, издеваться надо мной — прерогатива сугубо Виттура.
— Хочешь в Галинган? — Белая нахмурилась. — Сходи к Рейнгольду, попроси. Да поласковее будь, улыбайся.
В тёплый Галинган хотелось. От бесконечной зимы, снега и льда Полина уже почти ослепла. На следующий день с бешено бьющимся сердцем оборотница замерла у входа в кабинет Виттура.
— Альфа, можно?
Рейнгольд настороженно глянул на волчицу:
— В прошлый раз ты разрешения не спрашивала… Проходи, коли пришла.
— Я не отниму у вас много времени. Только один вопрос!
Он кивнул:
— Слушаю.
— Вы говорили, что на праздник отвезёте меня в Галинган, если я вернусь с добычей, — волчица внимательно следила за выражением лица мужчины. Но тот был привычно спокоен и сдержан.
— Я помню.
— Вы не передумали?
Оборотень удивлённо глянул на неё:
— А должен?
Женщина смущённо кашлянула и потупилась:
— Ну-у, после нашей последней встречи…
Рейнгольд понимающе кивнул:
— Ты имела причины обижаться на меня. Я действительно не хотел, чтобы ты встречалась с Грисом и Карнеро. Но впредь, пожалуйста, сдерживай свои порывы.
Полина натянуто улыбнулась: