– …и станет существовать так, как и до тебя, – продолжал Дмитрий.
– Как же именно?
– Ты, конечно, высоко себя ставишь, – рассмеялся Дмитрий, – но, уверяю, она скоро тебя забудет. Как и все остальные. Да, сейчас она от тебя без ума, но со временем встретит кого-то еще и все прекрасно образуется.
– Перестань нести вздор! – почти закричал Александр. – Да ее через три дня арестуют! Жена дезертира! Перебежчика! Три дня. И ты это знаешь. Так что нечего парить мне мозги!
– Ни один человек не узнает, кто она.
– Но ты же узнал?
Дмитрий, игнорируя Александра, спокойно пояснил:
– Татьяна Метанова вернется в свою больницу и будет по-прежнему жить в Ленинграде. А если ты, после того как обоснуешься в Америке, все еще не забудешь ее, как только окончится война, попробуешь вызволить ее через посольство. Как свою законную жену. Если она захочет, поедет в Америку обычным способом. На корабле. Думай об этом, как о временной разлуке, пока не настанут лучшие времена. Для всех нас.
Александр с силой растирал переносицу левой рукой. Хоть бы кто-то пришел и спас его от этого ада. Он был невероятно напряжен. Короткие волоски на шее стояли дыбом. Дыхание все учащалось.
– Дмитрий, – прохрипел он, глядя перед собой. – У тебя второй раз в жизни появился шанс совершить порядочный поступок, воспользуйся им. Однажды ты помог мне встретиться с отцом. Какое тебе дело, если она поедет с нами?
– Я должен думать о себе. Не могу я тратить время на то, чтобы соображать, как защитить твою жену.
– И сколько времени ты уже потратил на это? Ты всегда думал только о себе…
– В отличие от тебя, например? – ухмыльнулся Дмитрий.
– В отличие от любого другого человека. Поедем с нами. Она протянула тебе руку.
– Чтобы уберечь тебя.
– Да, но смысл ее поступка от этого не меняется. Возьми ее руку. Она вызволит нас. Мы все получим свободу, а ты еще и единственное, что имеет для тебя значение, – избавление от войны. Тебя ведь именно это волнует больше всего?
В мозгу молотками стучали слова Татьяны, сказанные ею на крыше Исаакиевского: Он стремится получить именно то, чего ты больше всего хочешь.
Но Александра так просто не возьмешь.
Он никогда не отберет у тебя все. Столько силы у него никогда не будет, говорила она тогда.
– У тебя будет свобода – благодаря ей. Мы не погибнем – благодаря ей.
– Нас всех убьют – благодаря ей, – возразил Дмитрий.
– Ты обязательно выживешь, гарантирую. Воспользуйся этой возможностью, живи полной жизнью. Я не лишаю тебя того, что твое по праву. Обещал, что вызволю тебя отсюда, и сдержу слово. Таня очень сильна и не подведет нас. Вот увидишь. Она не сломится и не дрогнет. Скажи только «да». Мы с ней сделаем все остальное. Ты твердишь, что это наш последний шанс. Согласен. И чувствую это острее, чем когда бы то ни было.
– Еще бы! – фыркнул Дмитрий.
Пытаясь скрыть владевший им отчаянный гнев, Александр продолжал:
– Попробуй руководствоваться еще чем-то, кроме оголтелого эгоизма! Война довела тебя до такого состояния, что ты замкнулся в себе самом и забыл о других людях. Вспомни ее. Хоть раз. Ты прекрасно понимаешь, что она умрет, если останется здесь. Спаси ее, Дмитрий.
Александр едва не добавил «пожалуйста».
– Если она поедет с нами, мы все умрем, – холодно повторил Дмитрий. – Я в этом убежден.
Александр подался вперед и снова уставился в одеяло. Глаза затуманились, прояснились. Снова затуманились.
Тьма окутала его.
– Александр, думай об этом как о гибели на фронте, – снова заговорил Дмитрий. – Останься ты на льду, она сумела бы найти в себе мужество продолжать жить в Советском Союзе. Не так ли? Это одно и то же.