– Хорошо, что не посмертно.
– Как только встанете, уверен, получите новое повышение, по крайней мере мне так сказали. Кстати, какой-то интендант все время о вас спрашивает. Черненко, кажется.
– Пожалуйста, приведите мне сестру, – еще раз попросил Александр, закрывая глаза.
Прошла целая ночь, прежде чем он снова увидел ее. Александр проснулся… и вот она – сидит у его кровати. Они долго смотрели друг на друга.
– Шура, пожалуйста, только не злись на меня.
– О господи, – выдавил он, – ты просто неумолима.
– Неумолимо замужем, – кивнула Татьяна.
– Нет, просто неумолима. И упряма как осел.
– Неумолимо и беспощадно влюблена, – прошептала она, наклоняясь к нему. – Ты нуждался во мне. Я пришла.
– Здесь ты мне не нужна. Сколько раз говорить? Я хотел, чтобы тебе ничто не грозило.
– А кто защитит тебя? Позаботится, чтобы тебе ничто не грозило?
Она взяла его руку, улыбнулась, удостоверилась, что ни докторов, ни сестер нет поблизости, поцеловала его пальцы и прижала к лицу.
– Все будет в порядке, великан. Только держись.
– Таня, выйдя отсюда, я немедленно подаю на развод.
Он не мог отнять руки от ее лица. Ни за что на свете.
– Извини, невозможно, – усмехнулась она, покачивая головой. – Ты хотел брака, заключенного на небесах? Ты его получил.
– Татьяша…
– Что, дорогой, что, родной? Я так счастлива слышать твой голос!
– Скажи правду: рана очень тяжелая?
– Не слишком, – тихо ответила она, улыбаясь и не чувствуя, как бледнеет.
– О чем я только думал, ринувшись к Маразову, как дурак! Пусть бы солдаты вытаскивали его. Но они застряли на льду. Ни туда ни сюда. И не догадались вынести его из-под огня. Бедный Толя!
Продолжая растягивать губы в улыбке, Татьяна грустно прошептала:
– Я помолилась за него.
– И за меня тоже?
– Нет, ведь ты не умирал. Я молилась за себя. Говорила: милый Боженька, помоги мне исцелить его. – Она подняла руку. – Но, милый, ты просто не мог не побежать за Маразовым, как не мог не остеречь доктора по-английски, не мог не прыгнуть за ним в ледяную воду, не мог не потащить под прикрытие. Точно так же, как не мог не принести назад Юрия Степанова. Вспомни, Шура, мы всего лишь сумма составных частей. И что твои части говорят о тебе?
– Что я гребаный псих. И моя спина горит как в огне.
Он улыбнулся, вспомнив Лугу.
– Это порезы стеклом, Тата?
– Ты обжегся, – немного помедлив, ответила она. – Но все будет хорошо. – Она крепче прижалась щекой к его ладони. – Скажи правду. Скажи, что не рад видеть меня.
– Мог бы, но солгу.