– Шура, здесь не армия, – пролепетала она, опасаясь взглянуть на него.
– Ты здесь не останешься.
– Останусь, – слабо возразила она.
Послышался стук.
Александр подбежал к двери, распахнул и заорал:
– Ну что еще?
Инга, покраснев до ушей, оправдывалась:
– Я просто хотела узнать, все ли в порядке. Таня… что за вопли и стук?
– Все хорошо, Инга, – заверила Татьяна, неуверенно отходя от стены.
– Вы услышите куда больше, прежде чем мы закончим разговор, – пообещал Александр Инге. – А уж если вставите стекло в долбаную дырку, то и увидите тоже.
Захлопнув дверь, он стал наступать на Татьяну, которая продолжала пятиться, шепча:
– Шура, пожалуйста…
Но Александр уже был неуправляем. Обезумев от бешенства, он бросил ее на диван. Падая, Татьяна закрыла лицо. Но Александр ударил ее по рукам.
– Не сметь! – крикнул он, сжимая ее щеки и принимаясь трясти. – Сказал же, не доводи меня, хуже будет!
Татьяна, плача, безуспешно пыталась оттолкнуть его.
– Перестань, – задыхалась она. – Перестань!
– Безопасность или смерть, Таня! – продолжал бушевать он. – Безопасность или смерть! Выбирай!
Беспомощно хватаясь за его руки, она пыталась ответить ему, но не могла говорить.
«Смерть, Шура, – хотелось ей сказать. – Смерть».
– Ты видишь, что делаешь со мной, оставаясь здесь, – шипел он, все сильнее сдавливая ее щеки, хотя Татьяна тщетно пыталась освободиться. – Все видишь! Но тебе плевать! Попросту плевать!
Она вдруг перестала сопротивляться. Просто положила поверх его рук свои.
– Пожалуйста, не надо. Ты делаешь мне больно!
Александр ослабил хватку, но не отпустил Татьяну. Она тоже не отстранилась, хотя едва дышала, но смирно лежала под ним. Он придавливал ее к дивану всем телом. Сквозь оглушительный гул в голове доносились отдаленный вой сирен и взрывы, но Татьяне уже было все равно. Воздуха не хватало, и легкие жгло как огнем. Закрыв глаза, она обняла его.
– О Шура…
Александр отстранился, встал, опустив голову, и неожиданно упал на колени.
– Татьяна, – прерывающимся голосом прошептал он, – этот злосчастный безумец умоляет тебя: пожалуйста, уезжай. Если хоть немного любишь меня, уезжай в Лазарево. Ты и не подозреваешь, какая опасность тебе грозит.
Все еще задыхаясь, дрожа, морщась от боли в щеках, Татьяна присела на край дивана и притянула Александра к себе. Невыносимо видеть его в таком состоянии!
– Прости меня, прости. Пожалуйста, не сердись.
Александр оттолкнул ее руки.
– Слышишь взрывы? Или оглохла? Неужели не понимаешь, здесь голод.