– Ешь, милый, ешь. Я не голодна. Поужинала в больнице.
Этой ночью, безумной бессонной ночью, Татьяна рассказала Александру обо всем, что наболтал Дмитрий, и главное – о знакомстве с Мехлисом. Александр уставился в потолок.
– Ждешь, чтобы я ответил тебе прежде, чем ты спросишь?
– Нет. Я ни о чем тебя не спрашиваю, – покачала головой Татьяна, играя его обручальным кольцом.
– Я не желаю говорить о Дмитрии здесь.
– Согласна.
– У стен есть уши. – Александр с силой ударил кулаком по стене.
– Что ж, тогда они уже все слышали.
Он поцеловал ее в лоб:
– Все, что он наговорил тебе обо мне, – грязная ложь.
– Знаю, – отмахнулась она. – Признайся, Шура, сколько девок в Ленинграде и почему ты должен посетить каждую?
– Таня, взгляни на меня.
Она подняла голову.
– Это неправда. Я…
– Шура, милый. Я знаю.
Она поцеловала его в грудь и натянула повыше шерстяные одеяла.
– Теперь верно только одно.
– Только одно, – повторил он, прожигая ее взглядом. – О Тата…
– Ш-ш-ш…
– У тебя есть фотография, которую я мог бы взять с собой?
– Завтра найду. Я боялась спросить, когда ты уезжаешь?
– В воскресенье.
Татьяна задохнулась:
– Так скоро…
– Мой командир каждый раз сует голову под топор, когда дает очередной отпуск.
– Он хороший человек. Поблагодари его за меня.
– Татьяна, придется как-нибудь объяснить, как важно держать слово. Видишь ли, когда его даешь, приходится держать, – проворчал он, гладя ее по голове.
– Это я знаю.
– Нет. Ты умеешь только давать обещания. И делаешь это легко и бездумно. А вот сдержать их – дело другое. Ты клялась, что останешься в Лазареве.
– Я обещала, потому что так хотел ты, – задумчиво протянула Татьяна, глубже зарываясь в сгиб его руки. – Ты просто не дал мне выбора. Вспомни, при каких обстоятельствах это произошло. Да я тогда пообещала бы все на свете.