В комнате было темно. Только тусклый свет уличного фонаря пробивался сквозь стекло. Темное лицо Александра, темные глаза Александра…
– О чем ты? Конечно, рядом с тобой. С кем же еще?
– Какого хрена тебе пришло в голову бегать в казармы и спрашивать Дмитрия?!
– Я не спрашивала о Дмитрии, – едва слышно пробормотала она. – Я хотела найти тебя. Не знала, что с тобой случилось. Ты перестал писать.
– А ты не писала мне шесть месяцев! Не могла подождать две недели?
– Прошло больше месяца, и я не могла ждать! Шура, я приехала к тебе! – Татьяна шагнула к нему. – Ради тебя. Ты сказал, чтобы я никогда не отворачивалась от тебя. Вот она, я. Посмотри мне в глаза и скажи, что я чувствую. – Она умоляюще протянула к нему руки. – Что я чувствую, Шура?
Александр скрипнул зубами.
– Взгляни в мои глаза и скажи, что я чувствую.
Она стиснула руки.
– Ты обещала мне. Поклялась. Дала слово!
Татьяна вспомнила. Она так слаба… и так хочет его. И он нуждается в ней, нуждается больше, чем прежде! Просто гнев ему глаза застит.
– Шура, муж мой, это я. Твоя Таня.
Почти плача, она снова раскинула руки.
– Шура, пожалуйста…
Не дождавшись ответа, она сняла ботинки и подошла к нему. Господи, какая она маленькая, беззащитная рядом с этим высоким темным человеком, зловеще нависшим над ней.
– Давай не ссориться. Пожалуйста. Я так счастлива, что ты пришел. Просто хочу… – Она не опустит глаз. Ни за что. – Шура… – умоляла она дрожа, – не… не отталкивай меня!
Он отвернулся.
Татьяна расстегнула лиф платья.
– Поцелуй свою ладонь и прижми к сердцу. Так ты писал, – прошептала она, целуя его ладонь и прижимая к своей голой груди эту большую, теплую, смуглую ладонь, которая так умела ласкать…
Она застонала и закрыла глаза.
– О боже, Тата… – охнул Александр, притягивая ее к себе и жадно шаря по телу. Он толкнул ее на диван, не отрывая рта от ее губ, зарылся руками в волосы. – Чего ты хочешь от меня?
Он сорвал с нее платье, белье, оставив совсем голой, если не считать подвязок, вцепился в обнаженные бедра над чулками и снова прошептал:
– Чего ты хочешь от меня?
Татьяна даже не могла ответить. Тяжесть его тела лишала ее дара речи.
– Я так зол на тебя…
Он припал к ней, словно умирающий от жажды – к глотку свежей воды.
– Тебе наплевать, что я зол на тебя?
– Наплевать… срывай на мне свою злость, если хочешь, – стонала Татьяна. – Давай же, срывай, Шура… сейчас.
Он с силой вторгся в нее.
– Закрой мне рот, – прошептала она, стискивая его голову, боясь, что закричит.