– А когда?
– Узнаешь, как только настанет время. Сначала нужно прорвать блокаду. Да, это потребует всего, что у нас есть, но весной…
– Может, послать на это дело Таню? – неожиданно хмыкнул Дмитрий.
Александру показалось, что он ослышался.
Неужели Дмитрий упомянул Татьяну?
– Что ты сказал? – спросил он, медленно выговаривая каждое слово.
– Говорю, может, послать на это дело Таню? Она в одиночку прорвала блокаду!
– Ты это о чем?
– Эта девочка, – восхищенно продолжал Дмитрий, – сумеет своими силами добраться даже до Австралии, если захочет! И пока мы будем хлопать ушами, начнет совершать регулярные рейсы за едой между Молотовым и Ленинградом.
Откинув голову, он весело заржал.
– Да объясни же, мать твою!
– Объясняю. Вместо того чтобы зазря класть в землю двести тысяч солдат, включая тебя и меня, следовало бы поручить Танечке Метановой прорвать блокаду.
Александр не глядя растер окурок.
– Не пойму, что ты мелешь.
Хоть бы Дмитрий ничего не заметил.
– Я ей сказал: Таня, тебе пора идти в армию. В два счета станешь генералом. А она и в самом деле подумывает об…
– То есть… то есть как это «сказал»? – перебил Александр, с трудом ворочая языком.
– Неделю назад, на Пятой Советской. Она приготовила мне ужин. Им наконец дали воду. Правда, одну из комнат заселили, но вторая… – Дмитрий улыбнулся. – Ничего не скажешь, кухарка из нее что надо.
Александр сам не понимал, как ему удалось остаться неподвижным.
– Что с тобой? – ухмыльнулся Дмитрий.
– Все нормально. Только что-то не пойму: врешь ты по своему обыкновению или просто сочиняешь? Татьяна в эвакуации.
– Поверь мне, я узнал бы ее всюду. Прекрасно выглядит. Сказала, что влюблена в доктора. Представляешь? Наша маленькая Танечка. Кто бы мог подумать, что из всех выдержит только она?
У Александра руки чесались заткнуть ему глотку, но он боялся открыть рот.
Он только вчера получил от нее письмо. Письмо!
– Таня приходила в казармы. Искала меня. Сготовила ужин. Она в Ленинграде с середины октября. Не поверишь, как она сюда добиралась! Шла пешком с самого Волховского фронта, словно Манштейна и его бомб вообще не существует. С такой я пошел бы в разведку.
– Интересно, – выдавил Александр, – когда это ты собрался в разведку?
– Очень умно!
– А мне плевать! Все это мне безразлично. Прости, я опаздываю. Через несколько минут у меня встреча с генералом Говоровым. Извини.
После ухода Дмитрия Александр, не помня себя, метался по блиндажу. Табурет, на котором он сидел, полетел в стенку. Обломки брызнули во все стороны.
Теперь-то он понимал, что показалось ему странным в ее письмах. Он даже ослабел от ярости и так и не сумел прийти в себя. Совещание прошло как в бреду. Он никак не мог сосредоточиться. Как только Говоров отпустил его, он немедленно отправился к Степанову.