– Но кому дано?
Татьяна не ответила, только отступила на то место, где раньше стоял стол, распиленный Александром на дрова. Так много призраков в этой маленькой темной комнатке! Словно здесь по-прежнему бушевали чувства, желания, голод…
Глаза Дмитрия вспыхнули.
– Не понимаю, – громко воскликнул он, – почему ты пришла в казармы и спросила меня? Я думал, ты именно этого хочешь. Или просто динамишь меня? Водишь за нос? Издеваешься?
Он уже почти визжал, и Татьяна боялась, что соседи все слышат.
– Знаешь, как в армии называют таких, как ты? Мамашами!
– Дима, ты действительно так думаешь? Считаешь, что я хочу одного, но кокетничаю и делаю вид, что вовсе ничего такого не имела в виду? Это я-то?
Он что-то проворчал.
– Я так и думала. Но ведь ты признаешь, что я с самого начала была честна с тобой? Я спрашивала не только тебя, но и Маразова. Просто хотела увидеть знакомое лицо.
Она не собиралась отступать. Но внутри стыл арктический холод.
– Может, ты и Александра спрашивала? Если так, ты все равно не нашла бы его в гарнизоне. Александр либо в Морозове, либо, если сменился и нашел несколько свободных минут, шляется по девкам и пьет.
Ощущая, как бледнеют душа и лицо, надеясь, что Дмитрий не увидит и не расслышит, как поблек голос, Татьяна объяснила:
– Я спрашивала обо всех, кого знала.
– Обо всех, кроме Петренко, – добавил Дмитрий, словно ему все было известно. – Хотя вроде бы подружилась с ним в прошлом году. Так почему ты не спросила о своем приятеле Петренко? Незадолго до гибели он рассказывал, как провожал тебя в магазин. Карточки отоваривать. По приказу капитана Белова, конечно. Петренко здорово помог тебе. Почему же ты про него не спросила?
Татьяна потеряла дар речи. Она так безумно нуждалась в Александре, в его защите от этого фантома, жалкого подобия человека, что теперь не знала, как поступить.
Она не спросила про Петренко, зная, что тот мертв. Но знала это из писем Александра, а тот не мог ей писать.
Что делать, что делать, как покончить с ложью, пропитавшей ее жизнь?
Татьяна была сыта по горло. Донельзя раздражена. Невыносимо устала. И так отчаялась, что едва не открыла рот и не высказала всю правду. Уж лучше так. Выговориться. И будь что будет. Любые последствия.
Именно мысль о последствиях остановила ее.
Выпрямившись и уничтожающе глядя на Дмитрия, Татьяна твердо сказала:
– Дмитрий, какого черта ты хочешь что-то из меня вытянуть? Перестань меня допрашивать. И не пытайся играть на моих чувствах. Либо спроси прямо, либо молчи. Мне надоели твои игры! Что ты хочешь знать? Почему я не спросила про Петренко? Узнала, что Маразов в казармах, и перестала спрашивать. Обрадовалась, что поговорю хотя бы с одним знакомым. С тебя довольно?
Дмитрий, явно не ожидавший отпора, пораженно уставился на нее.
В дверь постучали. Это оказалась Инга.
– Что тут творится? – сонно спросила она, кутаясь в потертый серый халат. – Что за шум? Таня, у тебя все в порядке?
– Да, спасибо, Инга! – рявкнула Татьяна, хлопнув дверью перед ее носом. С Ингой она разделается позже.
– Прости, Таня, – процедил Дмитрий. – Не хотел тебя расстраивать. Просто не так тебя понял.
– Ничего, Дмитрий. Уже поздно. Давай прощаться.
Дмитрий снова попытался подступить к ней, но Татьяна отпрянула. Он пожал плечами.
– Я всегда хотел, чтобы у нас что-то вышло.
– Неужели?