– В сороковом, уходя на финскую войну, ты взял их с собой?
Он не ответил.
– Ох, Шура…
Татьяна зарылась лицом в его грудь. Александр хотел ответить. Просто не мог.
– Еще одно ко всему прочему, что Дмитрий тебе не может простить. Когда вы вернулись за сыном Степанова, ты взял Дмитрия с собой, потому что вы оба хотели уйти в Финляндию, так?
Он не ответил.
– Собирались бежать через болота, к Выборгу, в Хельсинки, потом в Америку? Ты подготовился, взял с собой деньги. Потому что годами мечтал об этой минуте.
Она поцеловала его в грудь.
– Все так и было, мой муж, мое сердце, мой Шура, вся моя жизнь?
Она снова плакала.
Александр окончательно потерял способность говорить. И все другие способности тоже. Он никогда не собирался выяснять это с Татьяной.
Ее голос дрогнул:
– Идеальный план. Ты бы исчез, и никто даже не подумал бы искать тебя. Просто посчитали бы мертвым. Ты не рассчитывал на то, что Юрий Степанов еще жив. Он был всего лишь предлогом, чтобы вернуться в лес. А он оказался живым!
Татьяна тихо рассмеялась.
– Представляю, как удивился Дмитрий, когда ты объявил, что потащишь Юрия назад! Как рвал и метал! Как уговаривал тебя! Кричал, что это ваш единственный шанс! – Она чуть помедлила: – Ну что, права я?
Александр, целуя ее светлые волосы, нашел наконец силы потрясенно прошептать:
– Словно ты сама была там. Откуда ты это знаешь?
Она сжала его лицо ладонями:
– Потому что я… лучше всех на свете знаю тебя. Итак, ты вернулся обратно и принес Юрия. Посчитал, что у тебя еще будет возможность сбежать. И что тебе пришлось сделать, Шура? Пообещать Дмитрию, что, если не погибнешь, любым способом доставишь его в Америку?
Он оттолкнул ее руки, повернулся на спину и закрыл глаза:
– Перестань, Таня. Я больше не могу. Просто не могу.
Она замерла, прислушиваясь:
– И что теперь?
– Теперь ничего, – мрачно буркнул Александр, глядя в небеленые балки потолка. – Теперь ты останешься здесь, а я вернусь на фронт. Теперь Дмитрий искалечен. Теперь я сражаюсь за Ленинград. Теперь я умру за Ленинград.
– Господи, только не это!
Татьяна схватила его за руки, повернула лицом к себе и снова зарыдала. Он молча обнимал ее, но как бы крепко ни держал, все казалось, что она недостаточно близко. Как бы отчаянно она ни цеплялась за него, все казалось, что он недостаточно близко.
– Не нужно, Шура, не нужно! – бормотала она. – Пожалуйста, не оставляй меня одну, когда уйдешь за границу!
Александр никогда не видел ее в таком состоянии и не знал что делать.
– Прекрати! – выдохнул он, чувствуя, как рвется голос, рвется сердце. Прекрати, Таня, лучше люби меня меньше, отпусти меня, освободи…
Шли часы. Во мраке ночи Александр снова любил ее.