Татьяне больше всего хотелось смотреть на него, но желание уже запечатало ее глаза.
– Не собираешься подняться? – спросила она.
– Рано. Ложись на спину. Вот так. – Он стащил с нее трусики и поднял бедра к своим губам.
Татьяна тревожно прислушивалась к его быстрому дыханию. Протянув руку, она коснулась его волос:
– Шура?
Его пальцы продолжали гладить ее, и она слабела с каждой минутой.
– И все это под твоим белым платьем с красными розами, – прошептал Александр. – Какая ты… – Он нежно поцеловал ее. – Танечка, ты так прелестна.
Она ощущала его теплые жесткие губы. Щетина терлась о внутреннюю сторону ее бедер. Нет, это уж слишком, слишком… Она горела как в огне. Горела и плавилась.
Ее все еще трясло от пережитого наслаждения, когда Александр вскарабкался на лежанку и положил руку на ее вздрагивающий живот.
– Господи боже, Шура! – задохнулась она. – Что ты со мной делаешь?
– Ты неповторима.
– Правда? – пробормотала Татьяна. – Пожалуйста… еще?
Она взглянула на него и закрыла глаза, увидев широкую улыбку.
– И что? В отличие от тебя мне отдыхать не обязательно.
Ее руки сжали его голову.
– Тата… я говорил, что с ума схожу от твоих белых волос?
Она застонала: его язык, губы непередаваемо возбуждали.
– О Шура…
– Что?
Татьяна, охваченная головокружительным возбуждением, несколько мгновений не могла говорить.
– Что ты подумал, когда впервые увидел меня в этом платье?
– Что я подумал?
Она снова застонала.
– Я подумал… ты меня слышишь?
– О да.
– Я подумал…
– Шура!
– Я подумал, если Бог есть… если Ты есть, Боже, дай мне любить эту девушку, когда на ней будет белое платье с красными розами.
– О…
– Татьяша, разве не чудесно сознавать, что Бог есть?