– Нет. И не связь.
– Нет?
– Нет. Это называется родство душ.
Утро выдалось прохладным и туманным. Александр разжег костер на берегу величавой реки. Они поели хлеба с водой. Он закурил.
– Мы самого нужного не захватили, – пожаловалась она. – Хоть бы кружки были. И ложки с тарелками.
– Не знаю, как насчет тебя, но у меня есть все, что нужно.
Она покраснела.
– Нет-нет, не смей, – велел он, обнимая ее, – иначе мы никогда не соберемся.
– А куда мы собрались?
– Одевайся. Мы идем в Молотов.
– Правда?
Неужели прошлая ночь была сном? Как и то, что он сказал ей под луной и звездами?
– Зачем?
Она затаила дыхание.
– Кое-что купим.
– Что именно?
– Одеяла, подушки, тарелки, сковородки, кастрюли. Еды. Кольца.
– Кольца?
– Именно. Обручальные.
Они медленно, рука об руку, зашагали в Молотов. Солнце проглядывало сквозь верхушки деревьев.
– Шура, я занималась английским.
– Правда? А говорила, что времени нет, и, видя, как ты живешь, нетрудно этому поверить.
Татьяна откашлялась и старательно выговорила по-английски:
– Александр Баррингтон, я хочу вечно любить тебя.
Прижав ее к себе, он со смехом ответил:
– Я тоже.
И остановился, вглядываясь в нее.
– Что? – поспешно спросила она.
– Ты еле двигаешься. Что-то неладно?
– Все в порядке, – покраснев, соврала Татьяна.