Его пальцы нашли ее.
– Шура, о чем ты? Разумеется, нет.
Она ощутила губами, как участился его пульс, и улыбнулась. Она скажет ему прямо сейчас, если именно этого он добивается.
– Помнишь лес в Луге?
– Как я могу забыть? – гортанно выдохнул он. – Самый сладкий поцелуй в моей жизни.
– Шура… это был мой первый поцелуй, – очертя голову призналась она.
Он тряхнул головой, повернулся на бок, уставясь в ее лицо с таким откровенным неверием, словно не мог осознать сказанного ею.
– Ну что? Ты меня смущаешь, – фыркнула Татьяна. – Не доволен? Что-то не так?
– Не говори, что…
– Ладно, не скажу.
– Может, все-таки скажешь?
– Я уже сказала.
Александр, потрясенно таращившийся на нее, глухо переспросил:
– Когда я поцеловал тебя в Луге…
– И что?
– Повтори.
– Шура, чего ты добиваешься? Хочешь правды или чего-то еще?
– Я тебе не верю. Просто не верю.
– Как хочешь, – объявила Татьяна, ложась на спину и закладывая руки за голову.
Александр наклонился над ней.
– Думаю, ты просто говоришь мне то, что я хочу слышать, – выговорил он, неустанно лаская руками ее груди и живот.
– А ты именно это хочешь слышать?
– Не знаю. Нет. Да, помоги мне Бог, – не сразу ответил Александр. – Но больше всего мне нужна правда.
Татьяна весело потрепала его по спине:
– Это чистая правда. За всю мою жизнь меня никто не касался, кроме тебя.
Но Александр не улыбался. Только глаза стали мягче.
– Но… как это может быть? – запинаясь, спросил он.
– Не знаю. Просто есть, и все.
– Значит, ты из материнского чрева шагнула прямо в мои объятия?
– Почти, – засмеялась она. – Шура, пойми, я люблю тебя. Неужели не понимаешь? Мне в голову не приходило целовать кого-то до тебя. Тогда в Луге я так хотела, чтобы ты меня поцеловал, просто с ума сходила. Не знала, как сказать тебе. Полночи строила планы, как бы сделать так, чтобы ты меня поцеловал. Я не собиралась сдаваться. Если не могу добиться того, чтобы мой Шура поцеловал меня, значит, вообще обойдусь без поцелуев.