Может, секунды.
Моменты.
Миг.
– Таня, ты спишь?
– Нет.
Они посмотрели друг на друга и улыбнулись. Она потянулась к нему, но он покачал головой:
– Ни за что. Держи свои губы подальше, если хочешь, чтобы я держался подальше.
Татьяна поцеловала его в плечо.
– Шура, я так счастлива, что ты пришел за мной.
– Знаю. Я тоже.
Она потерлась губами о его кожу.
– Таня, хочешь поговорить?
– Да.
– Расскажи. Начинай сначала. И не останавливайся, пока не закончишь.
Татьяна покорно начала, но смогла дойти только до санок около полыньи во льду. Александр не настаивал. Слушать все это было слишком страшно.
Потом она уснула и проснулась с петухами.
– О господи, – вздохнула она, пытаясь освободиться. – Пусти же! Мне нужно идти, да поскорее.
Но Александр видел десятый сон. Она уже заметила, как крепко он спит.
Татьяна кое-как ухитрилась выбраться из-под его руки и спрыгнуть с печи.
Она надела чистое платье, наносила воды из колодца, подоила козу и помчалась менять козье молоко на коровье, а когда вернулась, Александр уже встал и начал бриться.
– Доброе утро, – с улыбкой пожелал он.
– Доброе утро, – смущенно промямлила она, боясь поднять на него глаза. – Давай помогу.
Она села на стул и прижала к груди маленькое треснувшее зеркальце. Он успел порезаться несколько раз, словно бритва была не наточена.
– Ты просто убьешь себя этой штукой, – предупредила Татьяна. – Уж лучше бы бороду оставил!
– Да это не бритва, – досадливо буркнул он.
– А что тогда?
– Ничего, ничего.
Она заметила, как жадно смотрит он на ее груди.
– Александр, – упрекнула она, откладывая зеркало.
– Значит, днем я снова Александр? – покачал он головой.