– Пожалуйста, – буркнул он не оборачиваясь.
Татьяна споткнулась.
Открывая дверь, она надеялась, что псих Славин и на этот раз не растянулся на полу в коридоре. Однако надежды ее оказались напрасны. Он валялся головой в коридоре, ногами в комнате, как всегда, грязный, вонючий и противный. Жирные седые лохмы закрывали лицо.
– Славин снова рвал на себе волосы, – вздохнула она.
– Думаю, это еще не самое худшее, – ответил Александр.
Славин, тихо рыча, пропустил Татьяну, но схватил Александра за ногу и истерически захохотал.
– Эй, товарищ, – вмешался Дмитрий, придавив сапогом его руку, – отпусти лейтенанта.
– Все в порядке, Дима. Я сам справлюсь, – заверил Александр.
Славин восторженно взвизгнул и еще крепче вцепился в его сапог.
– Наша Танечка привела домой красавчика солдата… нет, двух красавчиков. А что скажет твой папа? Ой, не похвалит он тебя! Он не любит, когда в дом приводят парней. И двое – чересчур много для тебя! Отдай одного сестричке, солнышко мое!
Поморщившись от дикого гогота, Александр выдернул ногу. Славин попытался было задержать Дмитрия, но, взглянув в его лицо, молча отодвинулся. Правда, истошно завопил вслед:
– Приводи их всех! Приводи побольше! Потому что им недолго осталось гулять! Все полягут под пулями!
– Он был на войне, – пояснила Таня, – и с тех пор стал таким. Но на своих он внимания не обращает. Только перед чужими выкобенивается.
– Что-то сомневаюсь, – протянул Александр.
– Нет, правда, – уверила Татьяна, заливаясь краской. – Мы ему надоели, потому что не слушаем его.
– Преимущества коммунальной квартиры, – хмыкнул Александр.
– И что из того? – удивилась Татьяна. – Все так живут. Ладно, уже пришли.
Открыв дверь, она с улыбкой объявила:
– Заходи, Александр.
– А я? – жалобно протянул Дмитрий.
– И ты тоже.
Домашние сидели вокруг большого обеденного стола в комнате деда и бабушки.
– Мама! Папа! Я дома! – крикнула Татьяна с порога.
Никто даже головы не поднял.
– Где ты была? – равнодушно спросила мать.
– Да посмотрите же, сколько еды я накупила!
Отец осторожно, чтобы не пролить, наклонил бутылку над рюмкой.
– Молодец, дочка, – пробормотал он.
С таким же успехом она могла вернуться без ничего!
Досадливо вздохнув, она обернулась к стоявшему в коридорчике Александру. Что выражает его лицо? Сочувствие? Нет… что-то более теплое…