– Да, – хором ответили девушки.
Александр встал на колени перед Дашей:
– Помните, если вас будут кормить, ешьте понемногу и медленно. Не глотайте большие куски, иначе будет плохо. Когда привыкнете, сможете есть побольше. А сейчас лучше всего суп. По несколько ложек. Понятно?
Даша взяла его за руку. Он поцеловал ее в лоб:
– До свидания, Дашенька. Надеюсь, скоро увидимся.
– До свидания. Как зовет тебя моя сестра? Шура?
Александр быстро взглянул на Татьяну:
– Да, Шура.
– До свидания, Шура. Я тебя люблю.
Татьяна закрыла глаза, чтобы не видеть всего этого. И закрыла бы уши. Если бы могла.
– Я тоже тебя люблю. Не забывай писать.
Он встал.
– Попрощайся с Таней, – велела Даша. – Или вы уже попрощались?
– До свидания, Таня.
– До свидания, – кивнула она, глядя на него широко раскрытыми глазами.
– Помните, как только доберетесь до Молотова, сразу напишите, – бросил Александр, спускаясь вниз.
– Александр! – с неожиданной силой окликнула Даша. Тот обернулся. – Скажи, давно ты любишь мою сестру?
Александр перевел взгляд с лица Татьяны на Дашу и снова на Татьяну. Открыл было рот, стиснул зубы и судорожно мотнул головой.
– Давно? Признайся? Разве между нами еще могут быть какие-то секреты? Скажи, любимый. Скажи.
– Даша, я никогда не любил твою сестру, – со стоном выдавил Александр. – Никогда. Я люблю тебя. Вспомни, что было между нами.
– Ты сказал, что следующим летом мы, возможно, поженимся, – едва слышно напомнила Даша. – Ты в самом деле этого хочешь?
Александр кивнул:
– Конечно. Я приеду, и мы поженимся. Езжай спокойно.
Он послал Даше воздушный поцелуй и исчез, даже не посмотрев в сторону Татьяны. А она так отчаянно мечтала об одном, последнем взгляде, пусть и в темноте. Но она смогла бы рассмотреть в нем все, что он хотел скрыть. Или все-таки сказал сейчас правду?
Но он даже не обернулся. Она так ничего и не поняла. Только услышала, как он отрекается от нее.
Тент закрыли, грузовик тронулся, и они снова оказались во мраке. Только теперь между тьмой и светом не было Александра. Не было луны. Лишь пулеметная дробь и грохот взрывов вдалеке, на которые Татьяна почти не обращала внимания: так громок был стук ее разрывавшегося сердца. Она зажмурилась, чтобы Даша, лежавшая с открытыми глазами, не смогла поднять голову и увидеть все, что так ясно было написано на лице сестры.
– Таня!
Она не ответила. Нос болел: слизистая пересохла от морозного воздуха. Она принялась дышать ртом.
– Танечка!
– Что, Даша? Тебе плохо?