– Я вернусь через два часа, – пообещал Александр, – и тогда берегись!
Он велел Татьяне сесть. Но та легла. Она не хотела лежать. Только трупы лежат! Ей еще рано ложиться…
Но ничего не могла с собой поделать.
И сидеть не могла.
Татьяна лежала на боку, а Александр тащил санки сквозь сугробы, по тихим заснеженным улицам Ленинграда.
«Я слишком тяжела для него, – думала она. – А он всегда рядом. Когда мы впервые встретились, он по этим же улицам нес для меня продукты. А теперь везет меня».
Она хотела протянуть руку и коснуться полушубка Александра. Но вместо этого заснула.
А когда открыла глаза, над ней наклонился Александр. На ее ледяной щеке лежала его теплая рука.
– Тата, – прошептал он, – все хорошо, мы дома.
Теперь она умрет с рукой Александра на лице. Не самый плохой способ умереть. Потому что шевельнуться она не может. И подняться тоже. Просто не может.
Она снова закрыла глаза и почувствовала, что куда-то уплывает.
И сквозь сонную пелену услышала голос Александра:
– Таня, я люблю тебя. Слышишь? Я люблю тебя так, как никого за всю свою жизнь не любил. А теперь встань. Ради меня. Пожалуйста, встань. И я позабочусь о твоей сестре. И о тебе тоже.
Его губы коснулись ее щеки.
Она открыла глаза. Он был совсем близко, и в глазах не светилось ничего, кроме правды. Неужели она не ослышалась? Или все ей приснилось? Она так часто видела во сне, что он признается ей в любви, так мечтала об этих словах, так жаждала их услышать… еще с Кировского. Или она опять заснула и во сне видела солнце белых ночей?
Она встала. Он не смог нести ее на спине по скользким ступенькам, но обнял за плечи. И Татьяна, держась за него и за перила, все-таки добрела. Они прошли по коридору, но у двери в квартиру она остановилась.
– Зайди первым. Я подожду здесь. Посмотри, она…
Татьяна не смогла договорить. Александр внес ее в коридорчик и вошел в спальню.
– Все в порядке. Даша нас ждет. Иди сюда.
Татьяна вошла и встала на колени у кровати.
– Даша, посмотри, он принес нам еду.
Даша, с глазами, похожими на два огромных коричневых блюдца, два огромных коричневых пустых блюдца, беззвучно шевелила губами, переводя взгляд с Татьяны на Александра и обратно.
– Мне нужно идти, – сказал он. – Завтра иди за хлебом пораньше. До утра протянете. Кстати, ячку всю съели?
Он поцеловал Дашу в лоб.
– Завтра еще принесу.
– Не уходи, – едва слышно попросила она, поднимая руку.
– Придется. Все будет хорошо. Завтра постараюсь прийти как можно скорее. Таня, тебе помощь не нужна? Сможешь подняться с пола?
– Смогу, – заверила она.
– Давай, – буркнул он, подхватывая ее под мышки. – Раз-два…
Она встала и опустила голову, не смея посмотреть на него, зная, что Даша следит за ними. Поэтому она взглянула на Дашу. Так было легче, тем более что голова все равно опущена.