– Александр!
– Я молчу.
– А в июле? Сколько уходило в июле? – не унималась Татьяна.
– Что я, заведую продовольствием? Что ты меня пытаешь?
– Отвечай! Сколько?
Очередной вздох.
– Семь тысяч двести.
Татьяна ничего не ответила. Только искоса посмотрела на сестру. Но Даша уже ушла в свои мысли. Немигающие глаза смотрели на Александра.
– Что же, во всем есть хорошие стороны: пятьсот тонн лучше, чем ничего! – жизнерадостно прочирикала Татьяна.
Все трое, устроившись на кушетке, прижались друг к другу, озаренные только слабым светом буржуйки, почти не разгонявшим полумрак. Александр сидел между сестрами. На Татьяне были сшитые мамой телогрейка и стеганые штаны. Отвороты ушанки, подвязанные под подбородком, прикрывали лоб и уши. На виду оставались только нос и рот. Ноги всех троих прикрывало одно одеяло. В какой-то момент Татьяне захотелось спать. Она положила голову на плечо Александра. Его рука легла ей на колено.
– Есть такое выражение, – обронил он. – «Хотел бы я быть немецким солдатом с русским генералом, британским вооружением и американским пайком».
– С меня хватило бы и американского пайка, – хмыкнула Татьяна. – Александр, теперь, когда американцы вступили в войну, нам станет легче?
– Думаю, да.
– Думаешь или точно знаешь?
– Абсолютно точно. Во всяком случае, у нас появилась надежда.
– Если мы сумеем выбраться из этой передряги живыми, – послышался голос Даши, – клянусь, немедленно уедем из Ленинграда к Черному морю, где никогда не бывает холодно.
– Вряд ли в России найдется такое место, – покачал головой Александр. Очевидно, армию снабдили зимним обмундированием, потому что он был в полушубке и ушанке. – Мы слишком далеко к северу. Зимы в России всегда холодны. Разве что уехать в Среднюю Азию.
– А есть такое место на земле, где температура не опускается ниже нуля?
– Аризона.
– Аризона? Это в Африке?
– В Америке, – поправила Татьяна, наслаждаясь теплом, исходившим от печурки и от Александра. Она поудобнее устроилась головой на его плече.
– Да, это американский штат, – подтвердил Александр. – Рядом с Калифорнией. Пустынная земля. Сорок градусов летом. Двадцать – зимой. Никогда не бывает ни снега, ни морозов.
– Брось! – не поверила Даша. – Сказки рассказываешь. Может, Таня и поверит, а я слишком стара для такого.
– Это правда. Никогда.
Закрыв глаза, Татьяна прислушивалась к звучному завораживающему голосу. Хоть бы он не замолкал. До чего же красивый голос. Она могла бы дремать и дремать под него, как под тихую музыку, спокойную, размеренную, вселяющую уверенность, зовущую к вечному отдыху… Иди, Таня, иди…
– Это невозможно, – возражала Даша. – Ты все сочиняешь.
Татьяна сняла ушанку и уставилась на мерцающий оранжевый огонек.
– Тата, – тихо выговорил Александр, – ты знаешь, что я говорю правду. Хотела бы ты жить в Аризоне, американской Италии[9], штате маленькой весны?
– Конечно.
– Как ты назвал ее? – вяло спросила Даша.
[9] Так иногда называют штат Аризона.