🕮 Читать книгу «Медный всадник» онлайн

Через неделю после смерти Марины Даша, мама и Татьяна сидели у едва тлеющей буржуйки. Все книги кончились. Кроме тех, которые Татьяна спрятала под кроватью. Уголья почти не освещали комнату. Мама шила в темноте.

– Что ты шьешь, мама? – спросила Татьяна.

– Ничего. Ничего особенного. Где мои девочки?

– Здесь, мама.

– Даша, помнишь Лугу?

Даша помнила.

– Дашенька, помнишь, как у Тани рыбья кость застряла в горле и мы не могли ее вытащить?

Даша помнила.

– Тогда ей было пять.

– Паша. У него были такие маленькие ручки. Сунул руку ей в горло и вытащил.

– А помнишь, мама, как наша Таня выпала из лодки на озере Ильмень и мы все попрыгали за ней? Думали, что она плавать не умеет, а она как принялась грести по-собачьи от лодки!

Мама помнила.

– Тогда ей было два.

– Мама, – спросила Татьяна, – а помнишь, как я вырыла яму во дворе, чтобы поймать Пашу в ловушку, а потом забыла зарыть? И ты в нее упала.

– И не напоминай. Я до сих пор злюсь.

Они попытались засмеяться.

– Танюша, – выдохнула мама, орудуя иголкой, – когда родились вы с Пашей, мы были в Луге, и пока вся семья ахала над Пашей, повторяя, какой он чудесный мальчик и какой красавец, семилетняя Даша подняла тебя и заявила: «Вы все можете взять себе черненького, а я беру беленькую. Эта девочка моя». Мы еще шутили, мол, если хочешь, Даша, бери ее себе, корми и ухаживай. Можешь даже назвать ее. – И мама дрожащим от слез голосом добавила: – Наша Даша сказала: «Я хочу назвать моего ребенка Таней».

Еще день. Еще укол витамина С для Татьяны. Ее пальцы кровоточили на куски хлеба, которые она отрезала для матери и сестры.

Еще день. Зажигалка упала на крышу. Тушить ее было некому. Ни Маришки. Ни Антона, ни Кирилла, ни Кости, ни Татьяны. Она прожгла крышу, провалилась до четвертого этажа, выходившего на церковь на Греческой. Никто ее не потушил. Она тлела целый день. И наконец выгорела.

В самом деле в городе стало тише или так только казалось Татьяне?

Либо она глохла, либо бомбили не так часто. Налеты и обстрелы продолжались, но стали короче и не такими жестокими, словно гитлеровцам все это до смерти надоело. И почему нет? Кого тут бомбить?

Татьяну?

Дашу?

Маму?

Только не маму.

Она все еще держала белый камуфляжный халат, который так и не успела дошить. Так и не сняла повязанного под шерстяной шапкой платка. Так и не встала со стула перед потухшей буржуйкой.

– Не могу, – пробормотала она. – Не могу больше.

Руки замерли. Голова не двигалась. Глаза остались открытыми. Татьяна видела, как изо рта вырвалось последнее облачко пара. Маленькое. Почти незаметное. И исчезло.

Девушки встали на колени перед матерью.

– Жаль, что мы не знаем ни одной молитвы, Даша.