– Кто бы мог подумать, Тата, что твоя бабушка отважится на такое? – тихо выдавил он.
– Да уж, – вздохнула Татьяна, показывая на мешок с мукой.
– Погоди. Сейчас.
Он поднял мешок.
– Держи пониже…
Рука с карандашом коснулась руки, державшей мешок.
– Что теперь будет с твоей мамой?
– Не знаю. А вот что теперь будет с бабушкой? Ей больше нечего продать.
Татьяна убрала руку и пошла на кухню мыть посуду.
Когда она шла обратно, в дверях показался Александр. Они были одни. Она попыталась пройти, но он встал перед ней. Она попыталась обойти его, но он встал перед ней.
Подняв голову, она увидела, что в его глазах пляшут веселые искорки.
Девушка лукаво усмехнулась, метнулась вправо, потом влево, и не успел он опомниться, как она уже выскочила за порог.
– Эх ты, растяпа, – хихикнула она.
Через четыре дня Александр вернулся на базу. Проводив его, домашние очень расстроились. Однако вскоре он появился вновь и принес хорошие новости. Оказалось, что его оставили в Ленинграде недели на две и поручили патрулировать город, строить заграждения и обучать новобранцев. Больше он у Метановых не ночевал, но часто бывал по вечерам, а на рассвете приходил, чтобы проводить Татьяну в магазин на Фонтанке.
Однажды он сообщил, что Дмитрий, по слухам, ранен.
– Не может быть! – воскликнула Татьяна.
– Почему же…
Он нерешительно замолчал.
– Что случилось? Неужели он погиб как герой, в лучах славы?
– Да нет. Ему прострелили ногу.
– О, я совсем забыла, – хмыкнула Татьяна, – храбростью он никогда не страдал.
Александр рассказал, что Дмитрий лежит в Волховском госпитале и неизвестно когда встанет.
– У него, помимо всего прочего, еще и дистрофия.
– А что это такое? – выпалила Татьяна и немедленно почувствовала, что Александр пожалел о своей откровенности.
– Дистрофия, – медленно протянул он, – это болезнь мускульной массы, разрушающая ткани. Вызывается острым голоданием.
Легонько погладив его по руке, Татьяна едва слышно заверила:
– Не волнуйся, Шура, у меня не будет дистрофии. Потому что сроду не было мускулов.
Они терпеливо стояли в очереди. Александр то и дело выжидающе на нее посматривал, пытаясь встретиться глазами. Татьяна каждой клеточкой ощущала, что он чего-то хочет от нее. Но чего? Она не знала и не могла предположить.
Не могла? Или просто не хотела?
Паек Александра помог немного растянуть их запасы. Он получал поистине королевские нормы – восемьсот граммов хлеба в день! Больше половины того, что им выдавали на всех. А еще ему полагались сто пятьдесят граммов мяса, сто сорок – круп и полкилограмма овощей.