– Мне вправду жаль Пашу, Танечка, – сказала она уже спокойнее. – Такой хороший парень!
– Да… жаль, что я его не нашла.
– Знаю. – Марина помедлила. – На редкость паршивое лето. Я не видела тебя с тех пор, как началась война.
Татьяна кивнула:
– Да, один раз я почти добралась до тебя. Как раз в тот день, когда началась война.
– Почему же не добралась?
Как ей хотелось поведать Марине все о своих чувствах, угрызениях совести, страхе и смятении. Но вместо этого она рассказала о Даше и Александре, о себе и Дмитрии, о Луге и о том, как Александр ее нашел. Только правды она не выложила.
Татьяна едва могла доверять себе: она столько лгала Даше, что та в любую минуту могла что-то заподозрить. Где уж тут доверять Марине, которой нечего было терять? И без того между Татьяной и людьми, которых она любила, разверзлась пропасть. Бездонная. Как такое может быть? Как получилось, что с другими людьми ее связали обман, предательство и тайны, а не открытость и доверие? Как получилось, что она не может довериться своей же родственнице? Эта жизнь, похоже, только рождает в ней презрение к тем, с кем приходится общаться.
Они добрались до садов Адмиралтейства и уселись на скамью. Сады раскинулись на берегах Невы, между Дворцовым мостом и Исаакиевским собором. Александр совсем близко. Если прислушаться, она услышит его дыхание.
Татьяна улыбнулась.
Высокие густые вязы стояли по обе стороны аллеи, и скамьи, совсем, как в Летнем саду. Только там она гуляла и сидела с ним.
– Таня, почему мы здесь? – напрямик спросила Марина.
– Просто сидим и болтаем, – уклончиво пробормотала Татьяна. Ах, если бы у нее были часы! Может, уже пора?
– Я часто приходила сюда. Однажды даже привела тебя. Помнишь?
Татьяна неожиданно залилась краской.
– Да… да.
– Бывали в моей жизни и хорошие моменты. И совсем не так давно. Как по-твоему, все еще повторится?
– Конечно! Я, во всяком случае, на это надеюсь. У меня в жизни хороших моментов пока что не было.
– Даже с Димой? – рассмеялась Марина.
– Разумеется нет! – отрезала она.
Марина обняла сестру:
– Не грусти, Татьянка. Вот увидишь, мы обязательно выберемся из этого города.
Татьяна покачала головой:
– Нет. Поезда больше не ходят. Мга захвачена.
Марина помолчала.
– Вот уже три дня, как мы ничего не знаем о папе. Он сражался на Ижорском заводе. Это ведь рядом с Мгой, верно?
– Верно, – выдохнула Татьяна.
Марина прижала ее к себе:
– Наверное, мы так здесь и останемся. Мама очень больна! А папа…
– Знаю, – кивнула Татьяна, гладя руку сестры. – Ничего, мы выдержим, Маринка. Нужно быть сильными.